Чистильщик - Страница 41

Такой вот расклад. Втроем против двух (если не больше) мощных банд. Причем, если кое-какую информацию о первой банде он из Хирурга вытряс и еще вытрясет, если понадобится, то о второй известно только то, что «быков» в ней хватает, и действует она без ведома лысого Костромы.

«Думай, Валера, думай!» Любая ошибка – и конец. Не проколись, как… Силыч. А Силыч, будь земля ему пухом, прокололся на том, что, не доверяя бандитам, доверял своим. Свои же его и предали. Силовики херовы! Офицерня продажная!

Валерий наотмашь хлестнул Хирурга по лицу:

– Где ваша база, сука? Сколько у вас людей? Где держите пленников? Говори!

Вадим облизнул разбитую губу.

– Слушай,– сказал он неожиданно спокойным голосом.– Если я тебе расскажу все, ты меня все равно не отпустишь, верно?

– Жить будешь,– буркнул Васильев. Ярость уже его схлынула.– Посидишь здесь, пока я не разберусь с вашей тусовкой. Пожрать и попить я тебе принесу, не сдохнешь.

– Ты что, совсем дурак? У нас одних бригад не меньше десятка, а в каждой – по пятнадцать—двадцать бойцов! А ты, бля, один! Один!!!

– Не ори,– приказал Васильев.– Что ты за меня распереживался. Ты мне не мамаша.

– Тебя коцнут, а я тут с голоду сдохну!

– Верно мыслишь,– согласился Васильев.– Никто тут тебя не найдет. Кроме крыс. Бомжики сюда, бывает, забредают, но я завтра железную дверь закажу, и больше забредать не будут. Ни бомжи, ни сантехники. Стояков здесь нет, сам видишь. Но меня, как ты выразился, не коцнут. Кишка тонка!

Сказал – и сам поверил. Даже на душе полегчало.

– Слышь, Хирург, а такой чернявый, с приплюснутым носом, которого мы на даче, это кто у вас был?

– Ты чё, прикалываешь? – Хирург даже удивился.– Это ж Чалый. Заместо которого теперь Кострома шишкует!

– А знаешь, друг мой, что нам твоего Чалого заказали?

– Догадываюсь,– пробормотал пленник.

– А знаешь, кто его нам заказал?

– Кто?

– Кореш твой Кострома.

– Он мне не кореш,– буркнул Хирург. Подумал немного и добавил: – На него похоже… Послушай, брат, отдал бы ты товар. Деньги – хрен с ними, а за товар Кострома головой отвечает. И отбашляться не сможет – это ж охрененные бабки! Он с тебя не слезет. Отдашь – и разойдемся. Я сам за тебя слово скажу, я у Костромы в авторитете. Опять же, сам говоришь, Кострома вам Чалого заказал. Если братва узнает, Родику самому яйца открутят. В его же интересах с тобой не конфликтовать.

– Резонно,– согласился Васильев.– В его интересах меня прикончить. Может, ты и прав. Может, и договорились бы мы с твоим Костромой, но есть маленькая проблема. Наркотиков у меня нет.

– Чё, в натуре?

– А зачем мне тебе врать? – усмехнулся Васильев.

– Скверно,– Хирург помрачнел.– Нет, не договоритесь. Без товара не договоритесь. У него у самого штаны на жопе горят. Его Муса уже за яйца держит. Выходит, выбирать мне все равно не из чего.

– Это точно,– подтвердил Васильев.– Я тебя даже пугать вот этим,– он кивнул на клещи,– не стану. И убивать не буду. Через неделю без воды сам помрешь. Так что думай, фельдшер, пока есть чем. А чтоб тебе веселее было, вопрос тебе задам. С чего это ты решил, что я – один?

– Ну как же…– пробормотал Хирург.– Мы же вроде вас всех вычислили…

– Жаль тебя разочаровывать,– сказал Васильев,– но вычислили вы далеко не всех. И это лично для тебя хороший шанс, поскольку, даже если мне не повезет, из подвала тебя вытащат. А вот целиком или по частям – от тебя зависит. Думай, Гиппократ.

Пленник потер лоб.

– Что за дрянью ты нас траванул? – спросил он.– Башка – как бадья с дерьмом.

– Не скажу,– усмехнулся Васильев.– Военная тайна. Будешь говорить, или я пошел?

– Буду,– буркнул пленник.– Куда я денусь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лариса в точности выполнила все, что обещала. Дверь в квартиру не заперта, на столе – успевшие остыть котлеты с картошкой, в большой комнате, на диване, горкой, подушка, одеяло и белье.

Васильев наскоро перекусил: спать оставалось часов пять, подумал: не забыл ли чего насчет пленника? Вроде нет. Шесть бутылок «Спрайта» и примерно на сто рублей съедобной мелочи вроде чипсов, шоколадок и печенья. И толстая пачка газет: для постели и отправления естественных надобностей. Ничего, не сдохнет. И свет ему Васильев тоже оставил, предварительно обыскав, чтоб не завалялась в карманах какая-нибудь годная в отмычки шпилька или булавка. Жить будет, одним словом, но скромно и без удобств.

В сон провалился, едва коснулся головой подушки. Снились ребята: все – и те, что мертвы, и те, что, возможно, живы. Снился Егорыч. Учил: управляй дыханием, управляй телом, береги силы. Когда врагов много, а ты – один, схватка длится долго. Вымотаешься – проиграешь. В долгом поединке техничный проигрывает выносливому.

Проснувшись (часовой таймер разбудил), Валерий помнил все. Слово в слово. И поразился, насколько эти слова уместны.

Первым делом он пошел в ванную, вымылся и побрился найденной в шкафчике электробритвой. Затем выполнил короткий утренний комплекс: дыхание, суставы, связки, настройка на грядущий день. Все, как учил сэнсэй. Все, как обычно, кроме пробежки. Размявшись, плотно позавтракал. Подумал: не оставить ли Ларисе деньги, решил – не надо. Обидится.

Позвонил в институт, выяснил, что часть его заказов уже готова, но возникли проблемы с упаковкой антидота. Васильев сказал: заправить в разовые шприцы, по два кубика в каждый.

Выложив на кухонный стол оружие: свой ПМ и трофейный ствол с глушилкой без опознавательных знаков (остальные трофеи Васильев спрятал в подвале),– разобрал оба, проверил, снова собрал. Глушитель навинчивать не стал: носить неудобно.