Чистильщик - Страница 97


К оглавлению

97

Солнце садилось. Висело, круглое, густо красное, над белым лесом.

– Завтра я уеду,– сказал Васильев.– Моя подруга поживет здесь одна.

– Да за ради Бога! – отозвался исполнительный директор фирмы «Отдых на природе».– Места у нас, сам видишь, тихие. Чужих нет. Только, прошу извинить, деньги вперед.

– Разумеется.

Сани остановились. Лошаденка задрала хвост и уронила «яблоко».

– Прибыли,– сказал возница.– Дальше пешочком, пожалеем кобылку.

И, подхватив сумки, зашагал вверх по косогору.

Таня увидела дом, остановилась, взвизгнула, дернула Валерия за рукав:

– Ух ты! Как красиво! Нет, правда, красиво, разве нет?

– Да,– довольно равнодушно отозвался Васильев.

Его мысли были далеко отсюда.

– Натопить я не успел,– сообщил их провожатый.– Сейчас котел запущу, через пару часов нагреет.

– Ничего,– отозвался Васильев.– Пока у камина погреемся.

– У камина? – восхищенно проговорила Таня.– Правда, что ли?

Сгрузив продукты и запустив нагревательный котел, исполнительный директор удалился, пообещав завтра утром привезти телевизор и видик, «чтоб девушка не скучала».

Девушка не скучала. В ближайшие полчаса она облазила особнячок от чердака до подвала, с детской непосредственностью восхищаясь то камином, то башенкой, то небольшим баром на втором этаже, «совсем настоящим», со стойкой и круглыми высокими стульями. По мнению Васильева, такой бар в доме был абсолютно ни к чему. И восторги девушки его тоже удивляли. Если Таня в прежние времена водила дружбу с братвой, должна была привыкнуть к роскошным интерьерам.

За ужином он, не утерпев, спросил ее об этом.

Выяснилось, что у прежних друзей-приятелей Тани особняков не водилось. Крутые тачки – да. Их покупали в первую очередь, часто – в долг. Престиж, ничего не поделаешь. Но жили ее знакомые в обычных задрипанных коммуналках или таких же задрипанных квартирках. А «отдыхали» в банях-саунах да в помещениях «подведомственных» фирмочек. К немалому удивлению Васильева, выяснилось, что среднемесячные заработки рядового «быка» меньше, чем Валерина доля от самой первой акции их команды, где Васильев и присутствовал-то в качестве статиста.

– Ну так ты прикинь: то ты, а то…– Таня пренебрежительно махнула рукой.– И я – дурочка тоже. Без понятия. Пока с тобой не познакомилась, думала: какие мужики! Даже замуж собиралась!

– Что дурочка – это точно,– согласился Валерий.– С такой профессией мужа запросто молодой вдовой останешься.

– Ну и что? – удивилась Таня.– Так не навсегда же. Вон, сестренка моя, если хочешь знать, троюродная уже по четвертому разу замужем. Детей двое. А если нового мужа убьют или посадят, братва все равно поддержит. Своя же, не соска с вокзала!

Надо же! Ну просто бандитский профсоюз!

Таня подумала немного, потом соскользнула на ковер, обняла Валерины ноги, подбородок на колени положила, глянула снизу вверх блестящими глазищами:

– Слушай, а возьми меня замуж, а?

Валерий покачал головой.

– Нет, солнышко. Тебя уже по второму разу воруют! И все из-за меня!

– А разве ты каждый раз меня не спасаешь?

– Ну да,– согласился Васильев.– Только это тебя, а не меня голышом из собачьей миски кормили. И это тебе тот ублюдок Мирон обещался рашпиль засунуть.

– Запомнил, да?

– Не сомневайся. Очень хорошо запомнил. И мы с ним на эту тему еще побеседуем. Но извини, солнышко, для семейной жизни у нас сейчас обстоятельства неподходящие. Жена же, по моему мнению, должна дома сидеть и детей растить, а не по дуракам всяким из пистолета стрелять.

– Ты, кстати, пистолет мне оставь! – обеспокоилась Таня.– Мало ли что?

– Оставлю,– пообещал Васильев.– И ружье тоже. Хотя лучше бы они тебе не понадобились.

– Ладно. Валер, ты не обижайся, что я спросила,– виновато проговорила Таня.– Замуж не бери, но не бросай, ладно? Лучше тебя, если хочешь знать, у меня мужика в жизни не было!

– Да сколько ее, твоей жизни! – усмехнулся Васильев.– Не бойся, не брошу.

Но, что скрывать, был польщен. Но не настолько, чтобы взять в жены эту складную, славную и искренне преданную ему девочку. Потому что очень хорошо представлял, насколько они – разные.

– Егорыч, ты в своем уме? – поразился Петренко.– Какие, на хрен, тренировки, когда нас глушат, как…– Он запнулся, пытаясь найти подходящее слово.

Сэнсэй устремил на ученика взгляд, который очень точно объяснял, почему Егорыча звали – Кремень.

Петренко смешался. Как-то сразу почувствовал свое место. А с места этого сэнсэям не грубят. И решения их не обсуждаются.

Утвердив свою власть, Кремень произнес довольно мирно:

– Я сегодня к Академику ездил.

– Ну и как?

– Хреново.

– Рука?

– Рука – пустое. Люди и без руки бьются. И с отбитыми почками тоже. Инфаркт у него был, вот что. Но и это не главное…

– А что?

– Не думал я…– пробормотал Егорыч.– Ошибся, выходит…

– Да не тяни ты! – рассердился Петренко.

– Сломался Паша, вот что! – отрезал сэнсэй.– Ну, какой вывод? – спросил он через некоторое время.

– Какой? – тупо повторил Петренко.

– Такой, что любой из вас может сломаться. Ты, Валера… Выходит, недопонял я что-то…– проговорил он с досадой.

– О себе я ничего не скажу,– произнес Петренко,– а насчет Валерки ты не сомневайся. Это, Егорыч, не человек, а машина смерти какая-то. Веришь, я сам иногда его пугаюсь. Прикинь, года не прошло, как ты его взял. Причем с нуля. А он уже профи валит за не хрен делать. Его по башке железом лупят, а ему – как с куста, руки выкрутят, а он – хлоп! – и свободен! – Петренко почесал в затылке и признался.– Не понимаю я, Егорыч! Силыча завалили, Гошку завалили. Меня едва-едва не хлопнули! А он, новичок, салажонок – бац! – и кругом все лежат, а на нем – ни царапины! Почему, Егорыч?

97