Чистильщик - Страница 98

– Карма,– лаконично ответил сэнсэй, но понял по физиономии Петренко, что для того это – пустой звук, и снизошел до примера.– Ты, Саша, грамматику знаешь?

– В каком смысле?

– Пишешь без ошибок?

– Да ну тебя, Егорыч! Я о деле, а ты…

– И я о деле.

– Как все пишу,– буркнул Петренко.– Я в институтах не учился.

– Вот именно. Учился бы правописанию, писал бы грамотно, так?

– Да на хрена мне это нужно?

– Это глупый вопрос. Но речь не о грамотности. Есть люди, Саша, которые, и нигде не учившись, все равно пишут без ошибок.

– Может, и есть,– Петренко пожал плечами, потом до него дошло.– Это ты про Валерку?

– Именно. Есть у него и нервы, и все прочее. Но, когда надо, он, как ты верно заметил, меняется. Он перестает быть.

– То есть?

– Это именно то, Саша, чему я вас учил. Не смотри на нож, которым тебя бьют, не смотри на противника, не смотри на собственные руки. Не останавливай своего внимания ни на чем. Посмотрел – остановился, остановился – мертв. Из всех вас только Паша приближался к пониманию, а у Валеры это – естественное. Его тело, ум… Он не останавливается, Саша. Такому, как он, достаточно только показать базовую технику, чуть-чуть подправить пластику, помочь избавиться от дурных привычек и схем – и все. Валера – прирожденный воин. Лет триста назад он был бы непобедим.

– А теперь? – спросил Петренко.

– Возможность победы, Саша, заложена в противнике. Возможность поражения – в тебе самом,– сказал Егорыч.– И еще Кодекс. В старые времена у воина была Основа, Кодекс, который безусловно принимался людьми. Все понимали: безукоризненный воин – это безукоризненный убийца. Признавали это. Но даже у бродяги-ронина было свое место в обществе. И ему никогда не приходилось биться со всеми сразу.

– Что-то ты накручиваешь, Егорыч,– возразил Петренко.– Да у нас как раз и время такое: кто крут, тот и прав. Вон, к примеру, Васек, о котором я тебе рассказывал. У него принцип простой: мочи первым! Ему соперника коцнуть – как жабе муху слизнуть! А научил его этому, как он толкует, его пахан, который совсем высоко сидит и на всех сплевывает через трубочку! Я раньше себе не очень-то представлял, как у них все крутится. Сам знаешь, за всех нас Силыч думал. Что скажет, то и делаем. А теперь вижу: захотел бы Силыч место того же Костромы занять – и занял бы! Без вопросов. Только он не хотел.

– А почему?

– Почему не хотел? Ну… он же из этих… Органов.

Кремень усмехнулся.

– Силыч, конечно, не мастер дзэн,– сказал он.– Но голова у него варила неплохо. И тот самый Кодекс, о котором я тебе говорил, у Силыча имелся. А у Валеры его пока нет. И это его уязвимое место. Заложенная в нем возможность поражения.

Петренко в очередной раз поскреб стриженый затылок. Отвлеченные рассуждения не были его сильной стороной.

– Егорыч,– взмолился он.– Если это важно, объясни ты толком. Чтобы я, дурень, понял.

– Да все просто, Саша,– еще раз усмехнулся Кремень.– Идеальный воин – это идеальный убийца. Но идеальный убийца – это еще не идеальный воин.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Возвратившегося из Луги Васильева Петренко встретил на вокзале. Здоровяк-хохол был мрачен, и настроение у Васильева сразу испортилось. Но, поскольку Петренко приехал на «лексусе», а не на боевой старушке «Волге», Васильев решил, что в ближайшее время силовых разборок не предвидится.

– Этот звонил,– буркнул он.

– Этот – кто?

– Николай Николаич.

– Так.– Настроение Валерия упало еще на десять пунктов.– Что ему надо?

– Желает с тобой поговорить.

– Именно со мной?

– Именно! – Желчи в голосе Петренко хватило бы на месяц нормальной работы желудка.

– Что еще?

– Как твоя задница?

– Зажила. А что?

– Звонила твоя докторша. У нее проблемы.

– С бандюками? – Лицо Васильева сразу стало жестким.

– Нет. Наоборот. Ей срочно нужны деньги, а эти самые бандюки ею больше не интересуются

– Я на содержание ее брать не собираюсь.

– Ты не прав, Валера,– укорил Петренко.

– Верно,– согласился Васильев.– Не подумав ляпнул. Погоди…– Он достал трубку.– Васек? Здорово! Тезка! Кого мочканули? Меня? Хороший прикол! – прикрыв ладонью микрофон: – В городе слух прошел, что меня убили. Как тебе нравится? – И снова в трубку: – Да, конечно. Но в следующий раз советую поглядеть на мой труп. И проследить, чтобы его в землю зарыли. Тогда гарантия – пятьдесят процентов. Почему пятьдесят? А ты догадайся! Кстати, о трупах. Тезка, тебе врач не нужен? Нет, не патологоанатом, реальный доктор. С опытом ножевых, огнестрельных и прочее… Тогда дарю, запиши телефон. Зовут Алевтина Арсеньевна. Нет, не старушка. Вполне симпатичная женщина. Только ты ее не обижай, она нас здорово выручила. Надежная тетка. Аванец ей отстегни и считай, что вы уже сработались. А я ее предупрежу. Когда свидимся? Давай ближе к вечеру. Будь.

– Вот,– сказал он, складывая трубку.– С деловым человеком и пообщаться приятно.

Петренко хмыкнул. «Тезка» Васильева симпатий у него не вызывал.

– Этому позвони,– напомнил он.

Номер Николая Николаевича Васильев набрал с куда меньшей охотой, чем номер Васька. Парадокс, но борцу с врагами Государства он доверял значительно меньше, чем главарю преступной группировки. Хотя, почему он решил, что Николай Николаевич – из государственной службы? Исходя из его собственных слов? Но это в Англии джентльменам верят на слово. «Якобы кореш» Силыча даже никакой ксивы не показал. А если бы и показал… «Корки» нынче – не более чем рыночный товар.

На этот раз Николай Николаевич взял трубку сам.

– Вы меня обманули,– сразу заявил Валерий.– Меня пытались убить. Причем убийцы явно вашей породы.